Мини. 2 левел.

[erytelluris]

Название: Под лед
Автор:  erytelluris
Бета:  Brioni
Количество слов: ~ 1400
Пейринг/Персонажи: Ли Донхэ / Ли Хёкдже (Ынхёк) (Super Junior)
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Донхэ давно понял, что попал на крючок, но возможно ли было с него сорваться?
Праздник: Фестиваль подледного лова в Инчже.
За коллаж миллионы сердец  Kara

+++

Донхэ из Super Junior – один из моих самых близких друзей. Мы дружим уже десять лет и отлично друг друга знаем, доверяем друг другу даже личные переживания и проблемы. Я уверен, что всегда могу рассчитывать на Донхэ.

Хёкдже заканчивает свою часть интервью и отходит от камеры, улыбается и похлопывает Донхэ по плечу – немного смущенно, скромно, как будто никто не должен был слышать его неожиданно искренних слов. Донхэ нравится эта улыбка. Именно такая – настоящая, открытая и настолько теплая, что хочется думать, будто она предназначена только ему. Разумеется, это, скорее всего, невозможно, но когда Хёкдже так улыбается, Донхэ забывает обо всем плохом и с готовностью окунается в ту иллюзию, которую сам для себя придумал.

Они действительно дружат уже давно, пожалуй, с первых лет работы в агентстве, только вот одна неувязка – у Хёкдже дружба, а у Донхэ – любовь. Давно и, кажется, совсем безнадежно. Они по-разному смотрят на жизнь, по-разному позиционируют себя в обществе. Хёкдже живет музыкой, хореографией, шумом и хаосом развлекательных шоу. Они – его двигатель, двигатель же Донхэ – Хёкдже, и это сложно, потому что его невозможно понять, предугадать как танцевальную связку или очередной сценарий.

Донхэ не знает, с чего именно все началось, но отчетливо помнит день, когда Хёкдже впервые назвал его своим лучшим другом. Тогда он был счастлив, по-настоящему рад, но при этом испытывал легкое чувство вины и разочарования. Вины с большой буквы "В", разочарования, отравляющего надежду. Друг – это друг, пусть даже лучший, это все те же ограничения и барьеры, рамки, которые не перешагнуть, заранее продиктованная обществом модель поведения.

– Мы влюбляемся в тех, кто нам недоступен, – однажды процитировал Хёкдже чьи-то слова, а Донхэ только усмехнулся, отвернувшись в сторону. Он ревновал. Часто. Почти всегда. Присутствие в его жизни Хёкдже стало таким же привычным и необходимым, как чистый воздух, поэтому, когда он исчезал, увлекшись очередной актрисой, Донхэ задыхался своим одиночеством и, кажется, постепенно сходил с ума. Это было неправильно и несправедливо, и временами он начинал злиться на самого себя. За то, что ждал, пока Хёкдже наиграется в свою влюбленность, пока его, наконец, отпустит, или пока его отошьют. Донхэ не находил себе места, представляя, как Хёкдже проводит ночи в чужих объятиях, гадая о том, насколько же на этот раз все серьезно, и может ли какая-то девушка забрать его воздух, так чтобы навсегда. Это казалось страшным, и в то же время, чем дольше Хёкдже дарил кому-то цветы и свое внимание, тем отчетливее Донхэ понимал, что влюбись тот по-настоящему, он сумел бы его отпустить. Не разлюбить, но отстраниться, закапывая себя заживо, причиняя себе ужасную боль, но отдавая другу заслуженное право на семью и счастье. Возможно, со временем Донхэ стало бы легче. Поступив благородно, он смог бы избавиться от своей зависимости, но каждый раз что-то складывалось не так, и Хёкдже снова к нему возвращался. Донхэ всегда воспринимал это именно так – как еще один шанс изменить что-либо в их отношениях.

У Донхэ хорошая внешность и, честно говоря, прекрасный характер. По-моему он идеален.

Иногда Донхэ видит сны – пошлые и непозволительные, слишком реалистичные и оттого выматывающие. Ему снится, что они с Хёкдже вместе. Ранним утром лежат в постели, наслаждаясь ощущением безмятежности, никуда не торопятся, никуда не спешат. В гостиничном номере уютно и тихо, тяжелые шторы плотно задернуты, а дверь закрыта на электронный замок. Мир Донхэ сужается до одной этой комнаты, и в ней настолько комфортно, что не хочется шевелиться, чтобы ненароком не нарушить невесомый уют. Тепло. Дыхание Хёкдже ровное и глубокое, успокаивает, как ритмичный стук стрелок часов. Донхэ улыбается и, придвинувшись ближе, обнимает его поперек груди, мягко касается губами его нежной шеи. Кожа Хёкдже пахнет вишней и миндалем, едва ощутимо, почти интимно. Донхэ втягивает в себя этот запах и, осторожно поцеловав ключицу Хёкдже, открывает глаза.

Хёкдже по-прежнему рядом, как и две секунды назад, и Донхэ думает, что все еще спит – слишком правильными кажутся их объятия, слишком спокойно ведет себя его друг – поворачивается на бок и, облизав губы, задумчиво смотрит на губы Донхэ. Донхэ нравится этот сон. Он, вероятно, даже лучше вчерашнего, того самого, в котором Хёкдже прижимал его к стенкам душа и неистово целовал. Этот сон чувственный и почти настоящий, а тот был отчаянным и приносил щемящую боль. Донхэ помнит почти все подобные сновидения, только вот забывает, что из-за работы спит всего по несколько часов в сутки и временами путает реальность и сон. Совсем как сейчас, когда уже начался новый рабочий день и вот-вот прозвенит будильник. Донхэ думает, что все это сон, поэтому гладит пальцами щеку Хёкдже, ласково улыбается и закрывает глаза, а через десять минут Хёкдже встает и, делая вид, что ничего странного не было, идет выписываться из номера, где по ошибке оказалась только одна кровать.

Донхэ, спасибо, что ты есть. Я счастлив, что мы встретились в Super Junior. Сейчас мы вместе. Мы будем вместе и в будущем.

Ли Хёкдже – человек, в котором с легкостью уживаются две разные личности, две стихии. Иногда он все равно что огонь, единственный, кто действительно поддерживает в Донхэ жизнь, единственный, кто его согревает. С Хёкдже весело, с ним легко, он заботится и оберегает, заряжает Донхэ своей энергетикой, дразнит его и подгоняет. Донхэ старается вернуть ему те же чувства, и в такие периоды все настолько гармонично и сладостно, что он незаметно для самого себя теряет бдительность. Ему начинает казаться, что Хёкдже не просто рядом, а вместе с ним. Потому что он не отталкивает Донхэ, не прогоняет, потому что в его объятиях порой чувствуется особая нежность, а во взгляде загораются лукавые огоньки, и в такие моменты Донхэ думает, что Хёкдже обо всем знает, догадывается о его чувствах, но почему-то молчит. Донхэ тоже молчит, потому что иногда Хёкдже меняется и становится точно лед – жестоким и равнодушным. Подобные перемены всегда происходят резко, и Донхэ теряется, не понимая, что их провоцирует, становится слишком навязчивым, пытаясь уловками выяснить, что Хёкдже чувствует к нему на самом деле, и тогда:

Я хочу расстаться с Донхэ. Он душит меня как веревка.

Донхэ знает, что это правда. В нем на самом деле спит жуткий собственник, который, проснувшись, начинает пожирать все подряд, уничтожать то, что еще не достроено. Он совершенно не понимает, чем плохо делить все на двоих, проводить свободное время наедине друг с другом, но Хёкдже – другой, личное пространство для него крайне важно, поэтому постоянный контроль периодически его угнетает. И все же Донхэ слишком боится его потерять, поэтому давит, причиняя самому себе боль, усложняя и без того нелегкую ситуацию. Донхэ жутко упрямый, бьется о холодные стены, пытается идти напролом, но в какой-то момент и его упрямство кончается. Он устает. Настолько, что иногда хочет бросить все и сбежать, просто уехать куда-нибудь на окраину, в самую глушь, где никто не увидит его страдания – возможно, вернуться домой, в Мокпо, где можно сидеть у воды с удочкой без наживки. А может, наоборот, рвануть в эпицентр чужого веселья, затеряться в толпе, на каком-нибудь фестивале вроде того, что проводят в Инчже, ни о чем не думать и лишь наблюдать за чудаковатыми, но простыми играми, а не вести собственные ожесточенные, ставки в которых – чувства.

И тем не менее, когда Донхэ дико хочет сбежать, Хёкдже сбегает первым – исчезает на пару дней, и все это время Донхэ не находит себе места из-за собственных беспокойных мыслей, а затем Хёкдже возвращается. Он всегда возвращается. Чаще всего – поздно ночью, когда Донхэ уже должен спать, но не спит из-за выматывающих кошмаров, чаще всего – тихо, почти бесшумно. Хёкдже приходит прямиком в спальню Донхэ и, не раздеваясь, осторожно забирается в чужую кровать, обнимает Донхэ со спины, но не говорит ни слова. Извиняется он так или нет – Донхэ не знает, он ни черта не знает, кроме того, что сидит на крючке у Хёкдже и, откровенно говоря, не хочет с него срываться.

Хёкдже остается в спальне Донхэ до утра, и на следующий день ведет себя так, словно ничего не случилось, словно не было недомолвок, нервов, невысказанных переживаний и бессонных ночей. Донхэ почему-то принимает такие правила. Возможно потому, что у каждого из них есть секрет, и его секрет – это чувства. Донхэ думает, что если признается, все может рухнуть. А пока он молчит, у него есть хотя бы его иллюзия.

О чем умалчивает Хёкдже, Донхэ не знает. Снова теряется в своих догадках о том, что же у них за отношения – фансервис с каждым разом становится все откровеннее, Хёкдже все реже сбегает и все чаще в его глазах загораются те самые лукавые огоньки. Донхэ начинает казаться, что Хёкдже его провоцирует и откровенно дразнит, а это сводит с ума, потому что ему все время хочется прикоснуться к Хёкдже, почувствовать его и заявить о своем полноправии. Но Хёкдже только играется, только сильнее заводит, доводит до исступления, а когда Донхэ уже окончательно готов провалиться под лед неопределенности, Хёкдже вдруг на полном серьезе говорит:

ЫнХэ... реальны.