Драббл. Внеконкурс.

[erytelluris]

Название: Панацея
Автор:  erytelluris
Количество слов: ~800
Пейринг/Персонажи: Ли Донхэ / Ли Хёкдже (Ынхёк) (Super Junior)
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Донхэ не понимает механизма отношений, не понимает ни Хёкдже, ни самого себя. Все слишком сложно. Везде двойное дно.

+++

«Что такое любовь?» – в очередной раз спрашивают таблоиды. Донхэ стоит на балконе второго этажа клуба и задумчиво вертит в пальцах кусок газетной страницы. А действительно, что такое любовь? Донхэ не понимает ее механизмов. Панацея или оригинальный яд? Мнения философов по этому вопросу расходятся, а Донхэ так тем более не считает себя мудрецом. Все слишком сложно. Везде двойное дно. Иногда любовь кажется ему самоцелью, а иногда возникает как побочный эффект.

Донхэ переворачивает страницу и приглаживает заворачивающийся вовнутрь надорванный край. В свете ультрасовременных фиолетовых всполохов белоснежная утренняя газета воспринимается предметом увядающей старины. Донхэ выглядывает за ограждение и смотрит вниз. С балкона виден весь зал: места у барной стойки, узкая сцена с диджейским пультом, танцпол и одурманенная духотой толпа. Донхэ интересно, что нужно здесь всем этим людям, и еще интереснее – что нужно ему самому.
– Любовь? – с усмешкой спрашивает Хёкдже из-за плеча. Донхэ дергается. – Какая пошлость.
Из-за сигаретного дыма воздух слишком густой и серый. Донхэ медленно вдыхает его через нос и морщится – не успокаивает, только горло царапает. Хёкдже встает рядом, поглаживает кромку бокала с коктейлем, покрытого капельками воды. Плавно, отстраненно, совсем не в ритм грохочущей музыки.
– Это оригинальнее, чем салфетка с помадой, – пожимает плечами Донхэ.
– И кто она?
Хёкдже безразлично обхватывает губами соломинку, наклоняет голову. У Донхэ пересыхает во рту. Он молча показывает пальцем на девушку, что оставила ему свой телефонный номер на клочке газеты, и Хёкдже подается вперед, перегибается через перила, не обращая внимания на то, как задирается его майка, обнажая спину, и рассматривает танцпол.

– Милая.
Донхэ кивает. Милая. Даже слишком – не совсем в его вкусе и не понятно, что вообще делает в ночном клубе. Хотя Донхэ все равно. Он все еще помнит, как идеально ложатся его большие пальцы в ямочки на пояснице Хёкдже и как приятно на них надавить, толкаясь в податливое, гибкое тело.
– Нравится?
Подвох. Донхэ чувствует, что Хёкдже что-то затеял. Он пьет безалкогольный мохито, но его глаза блестят так, словно он уже порядком набрался.
– Может быть, – Донхэ моргает, сглатывая. Сильнее спиртного пьянит лишь азарт.
– У тебя с ней ничего не получится.
Хёкдже улыбается, высовывает кончик языка, играясь с соломинкой. Донхэ смотрит на каплю воды, готовую сорваться со дна бокала. В ней отражается зеленый, кислотный свет. Вспышка, и капля падает на грудь Хёкдже, сползает вниз хрустальной слезой. Донхэ задерживает дыхание. Из-за музыки шумит в ушах, мягкие басы легко отдаются в груди ударами.
– М-м?
– Я уведу ее, а потом брошу. Разобью девочке сердце.
Хёкдже выпрямляется, потягивается, выгибаясь всем телом, и встряхивает свой бокал. Кубики льда ударяются друг о друга. Еще одна капля падает на запястье Хёкдже, соскальзывает под его цепи-ремешки, ползет по венам. Хёкдже щурится, наслаждаясь укусом прохлады. Донхэ невольно задумывается о том, сколько раз он уже проделывал этот трюк.
– Если так, она ко мне вернется.
– Значит, я сделаю вид, что испытываю к ней чувства, – Хёкдже становится ближе, опускает ладонь между лопаток Донхэ, ведет рукой вдоль его позвоночника. – Она быстро поверит и будет ждать меня дома по вечерам.

Жарко. Внизу много людей, слишком большой выброс энергии. Навороченная система кондиционирования не спасает от тепла вращающихся осветительных ламп. Тело Донхэ покрывается липкой испариной. Хёкдже запускает ладонь под его футболку, проводит по пояснице холодными пальцами, и Донхэ кажется, что на него выливают ледяной коктейль.
– И долго? – у Донхэ срывается голос. Хёкдже улыбается, царапает его спину ногтями, и Донхэ с трудом задерживает в горле стон. Ему кажется, что Хёкдже вот-вот выпустит когти, проткнет его кожу насквозь, но тот лишь наклоняется и касается языком его уха.
– Хоть целую вечность.
Обжигает. Донхэ закрывает глаза, дергает лопатками. Шепот Хёкдже щекочет слух, тихий смех оглушает.
– Ты настолько меня ненавидишь?
Донхэ почти переходит на хрип. Ему кажется, что полосы, оставленные ногтями Хёкдже на его пояснице, горят. В животе сжимается тугая пружина, в груди печет. Хёкдже беззаботно смеется, обводит языком ушную раковину Донхэ, прихватывает зубами мочку и выдыхает тихо-тихо:
– Нет, я настолько тебя люблю.
Донхэ комкает в пальцах листок с чужим номером. Хёкдже еще раз проводит ладонью по его спине, подцепляет шлевку на джинсах, дергает и разворачивает Донхэ лицом к себе. Донхэ медлит. Наваливается на ограждение, кладет локти на перила. Хёкдже в этот момент напоминает мифическое существо. Не смотри – окаменеешь. А Донхэ не может заставить себя отвести взгляд.
– Так сильно, что готов прожить жизнь, притворяясь?
Хёкдже широко улыбается, медленно отступает на два шага назад, ставит бокал на столик и поводит плечом, прячет руки в карманы, раскачивается на мысках. Соблазнительный. Дерзкий.
– Так сильно, что утяну в свое притворство тебя.
Музыка грохочет с оглушительной силой. Донхэ уже не услышит слов. Хёкдже, посмеиваясь, разводит руками и делает еще шаг назад. Отступает, покачивая бедрами, зовет за собой. Донхэ представляет, как будет стягивать с него эти узкие кожаные брюки и майку с неприлично глубоким вырезом, как коснется языком ключиц, лизнет солоноватую кожу, как ощутит тяжесть члена Хёкдже на языке.
Хёкдже – яд. Донхэ в этом не сомневается. Он смотрит ему вслед, пока тот не скрывается за дверьми ВИП-комнаты, а затем рвет мятый листок в мелкие клочья и, бросив их в пустой бокал с желтым зонтиком, идет за Хёкдже. В конце концов, яд тоже применяют в лечебных целях.