Limitless Japan ver.

Очередной мозговынос от НСТ!

@темы: It's showtime! Come on!, I believe I сan fly, - Ты кто, мальчик или девочка? - А я ещё не определился, NCT

---

Фанфик.

Название: Сеанс гипноза
Автор:  erytelluris
Бета:  madwins
Размер: мини, 1168 слов
Фандом: DBSK/JYJ/TVXQ, Super Junior
Пейринг/Персонажи: Чон Юнхо (U-Know)/Ким Джеджун (Hero), Ким Хичоль
Категория: слэш
Жанр: AU, юмор
Рейтинг: R
Краткое содержание: Если никотиновый пластырь не помогает, поможет сеанс гипноза.

+++

Юнхо закрывает за собой дверь, осторожно толкнув коленом, и быстрым шагом идет через комнату, торопясь в целости донести горячую чашку и неприятно выскальзывающую тарелку. Мокрый – только что после душа – и неприлично довольный, он с ногами забирается на диван и, пристроив скромный ужин на подлокотнике, дует на обожженные пальцы, слизывает с подушечек большого и указательного расплескавшийся сладкий кофе. Джеджун – сонный и подозрительно несчастный – наблюдает, полулежа устроившись в мягком кресле. У него в пальцах – стакан с виски. На полу лежит обертка от шоколадки и зажигалка в металлическом корпусе, с которой он играет, опустив руку, трепетно поглаживает края.
– Я ужасно хочу курить.
Юнхо вытирает уголок губ, смотрит, нахмурившись, на Джеджуна и пожимает плечами: хочешь курить – кури. На журнальном столике, можно сказать для него персонально, как обычно – пустая пепельница. Юнхо ест с удовольствием и некоторой долей жадности. Подхватывает крошки от сэндвича, падающие на его футболку, и спешит запить кофе – пока горячий. Джеджун бросает на него непонятный тяжелый взгляд, рывком садится, поднимает себя из кресла и, пройдя мимо пепельницы, падает на диван, роняет голову к Юнхо на колени.
– Хичоль – шарлатан, – говорит в потолок трагично и устраивает стакан с виски на животе. – Мне с самого начала не понравилось его поведение. Еще и денег взял. Друг, называется.
Юнхо повыше поднимает тарелку и быстро запихивает остатки сэндвича в рот. Для него на диване почти не осталось места – Джеджун все занял и вдобавок елозит затылком по его коленям. Еще и цокает недовольно, когда Юнхо вытягивает ноги, чтобы коснуться стопами пола, но тут же благодарно мычит, осознав, что теперь удобнее.
– Если начнешь по порядку, может быть, я что-то пойму.
– Я решил завязать с курением.
Сложно сдержать улыбку, когда в голосе Джеджуна такая скорбь. Юнхо допивает кофе и, перегнувшись через подлокотник, ставит пустую посуду на пол. Потягивается и встряхивает головой, поправляя мокрые волосы. Мелкие брызги летят на Джеджуна.
– Через гипноз? – Юнхо начинает догадываться. – У Хичоля?
– Да. Надоело. Полторы пачки в день – это уже не шутки.
Джеджун трет глаза и, запустив пальцы в волосы, откидывает с лица челку. Трогает лоб, будто температуру меряет. Устало вздыхает.
– Никотиновый пластырь – не вариант?
Юнхо не знает, куда деть руки – можно, конечно, сложить на Джеджуна, но тот пожимает плечами, ворочается. Укладывается, повернувшись на бок, к Юнхо лицом.
– Как и гипноз, похоже. Не давай мне курить, ладно? Я выбросил сигареты.
Он трогательно задирает голову, смотрит на Юнхо, как на последнюю надежду к спасению и кивает, услышав: "Ладно". Юнхо опускает ладонь на его шею и, чувствуя выпирающие позвонки, ободряюще сжимает пальцы. Джеджун разбито вздыхает. Облизывает губы и, шатко поставив на ногу Юнхо стакан с виски, прижимается к нему лбом, как будто мучается от мигрени. На дне плавают ледяные кубики, и даже через тонкую пижамную ткань Юнхо чувствует их приятный холод. Ему не нравится состояние Джеджуна. Не нравится странный блеск в его глазах и опущенные уголки губ – ярких, как будто брусникой вымазанных. Джеджун не спокойный. Он рисует музыкальными пальцами узоры на штанине Юнхо, ведет подушечками все выше, постепенно подбираясь к резинке штанов, оттягивает ее и надавливает – кожа под пальцами тепло пульсирует. Юнхо решает пока молчать, но вздрагивает, когда Джеджун недвусмысленно проводит ребром ладони по его паху и бедру. Дергается вдруг так, что опрокидывает стакан – виски частично выплескивается, обжигает. Штаны и футболка сразу же намокают, темные пятна ползут по ткани, а по спине – мурашки. Джеджун, наоборот, не дергается ни разу, только впихивает в ослабевшие пальцы Юнхо стакан, задирает его футболку и касается языком пупка, толкается внутрь, лижет. Юнхо чувствует, как живот поджимается. В висках долбит, в паху тянет, член наливается кровью – и это не скрыть, когда Джеджун почти подбородком на нем устроился. Поэтому Юнхо вплетает пальцы в его мягкие, сильно отросшие волосы и легко дергает – не приблизить, а наоборот, отдалить. Останавливает, заставляя посмотреть на себя, вопросительно заглядывает в глаза. А у самого лицо горит, и в мыслях одно желание.
– Я хочу. Очень, – говорит Джеджун, и Юнхо остается только выдохнуть вымученное проклятье.
Он внутренне напрягается и резко втягивает в себя воздух, когда Джеджун сползает на пол, звучно стукнувшись голыми коленями о деревянный пол. Плавно и одновременно рвано, резко, как будто его дернули за веревочки, с готовностью устраивается у него в ногах, смотрит преданно снизу-вверх, подрывая самообладание. Юнхо все еще цепляется за стакан с виски и, не придумав ничего лучше, опрокидывает в себя остатки, разводит бедра и зачарованно смотрит, когда Джеджун вытаскивает его ноющий член, большим пальцем проходится по головке. Ему лучше прикрыть глаза, потому что видеть, как Джеджун наклоняется ближе и трется щекой, смакуя ощущение твердого члена у своего лица – равносильно самоубийству. Но Юнхо не может отвести взгляда и захлебывается рваным вдохом, когда Джеджун открывает рот и втягивает головку, медленно обводя языком по краю. Это невыносимо и тяжело – сдержать жгучий порыв погрузиться внутрь одним быстрым движением. Юнхо очень старается, правда, но теплое дыхание на его члене и взгляд Джеджуна, который, кажется, только входит во вкус, доводят его до предела. Джеджун хрипло, довольно стонет. Принимает на всю длину. Юнхо чувствует, как сокращаются мышцы, и сильно дергается вперед – одна рука на затылке Джеджуна, другая – на его шее. Он может чувствовать, как Джеджун сглатывает, как бьется пульс под бархатной кожей. И все это вместе взятое – слишком для бедного, неподготовленного Юнхо. Он толкается в горло Джеджуна в последний раз, и когда удовольствие накрывает его с головой, опускает веки.
++++
– Привет, – весело отвечает Хичоль после шестого гудка. – Как успехи на праведном пути?
Джеджун прикрывает за собой дверь и гневно шепчет в трубку, чтобы не разбудить Юнхо.
– Хичоль, чтоб тебя, ты что со мной сделал?
– Ты просил отучить тебя от курения, – после некоторой паузы говорит Хичоль.
– Да, но курить меня тянет сильнее прежнего. Какого–
Хичоль вздыхает, перебивая.
– Что есть курение, мой дорогой друг?
– Ты можешь без этих фокусов? – Джеджун начинает злиться, но на проводе мертвая тишина, означающая, что Хичоль ждет от него вразумительного ответа. – Привычка. Не знаю, зависимость.
– Нет, друг, – говорит Хичоль издевательским тоном ментора. – Курение – это одно из множества решений проблемы оральной фиксации в твоем случае.
Джеджун закрывает глаза и устало надавливает на веки пальцами.
– Что ты несешь, Хичоль?
– Свет познания, конечно же. Обычно никто не жалуется.
– Сука.
Джеджун не замечает, как повышает голос.
– Ты решил перенаправить мою... фиксацию на Юнхо?
– На его член, да. Помогло? Курить уже меньше хочется?
– У меня челюсть болит, ублюдок!
Джеджун вспоминает свои полторы пачки в день, и ему откровенно становится очень страшно.
– Расслабься, – примирительно говорит Хичоль. – Скоро отпустит.
Джеджун не знает, куда податься после этого разговора – нелепого и безрадостного. Смотрит на свой телефон и раздраженно кидает его на подоконник. Открывает форточку, чтобы сделать глоток воздуха. Смех Хичоля и насмешливый вопрос, брошенный напоследок, звенят в ушах. "Курить уже меньше хочется"? Если бы. Курить хочется очень яростно. А еще убивать. И чувствовать вкус члена Юнхо – тоже. Господи. Мало ему прошлой ночи. Джеджун вздыхает и, ощутив, как его собственный член дернулся, накрывает его ладонью. Вспоминает, как пошло вел себя, вылизывая Юнхо и насаживаясь на него ртом.
– Эй, – раздается из-за спины.
Джеджун резко убирает руку от члена, в отчаянии оборачивается и видит Юнхо в дверях – сонного и все еще обнаженного. Тут же чувствует, как рот наполняется слюной. Невозможно устоять от такого вида.
– Ты чего не спишь? – спрашивает Юнхо, потерев лицо. – Рано же. Идем обратно.
Джеджун сглатывает. Рано, да. Самое время для первой утренней сигареты.

@темы: It's showtime! Come on!, Фик, Prince Yunho, Gold voice - JaeJoong, I believe I сan fly, R

---

Фанфик.

Название: Теплая кровь
Автор:  erytelluris
Бета:  madwins
Размер: мини, 1357 слова
Фандом: DBSK/JYJ/TVXQ, NCT
Пейринг/Персонажи: Чон Юнхо (U-Know)/Ли Тэён
Категория: слэш
Жанр: AU
Предупреждение вампиры, кинк, ООС
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Тэён – временный фаворит Юнхо, уставшего от заурядных людей и их скучной крови.

+++

Легально сдавать кровь можно не чаще пяти раз в год с интервалами в два-три месяца. Нелегально – хоть до последней капли. Юнхо работает с донорским банком уже давно, поэтому знает, что кровь всегда поступает по двум каналам – официальному и подпольному. Тэён упрямо выбирает второй, и Юнхо удивляется, как его тело вообще выдерживает. Хрупкое, красивое тело, знавшее в прошлом одну лишь боль. Тэён странный. Он все же не мазохист, хотя мог бы стать им, и все же не психопат, хотя где-то близко. Ему нравится наблюдать, как игла протыкает кожу, и кровь стекает по тонкой трубке, наполняя стерильный пакет. В этот момент у него резко подскакивает температура и болезненно дергается зажатый тесными джинсами член. Он может слепо не признавать этого, но Юнхо знает – он тащится от ощущения пустоты и легкости, от того, что проблемы уходят на задний план, когда тело перестает слушаться и сознание расплывается в черноту. Ему удобно списывать слабость на кровопотерю и еще удобнее оправдывать себя тем, что таким образом он держится на плаву. Зарабатывает, чтобы однажды выплыть и нащупать стопами дно. Юнхо чувствует это, когда в восьмой раз пробует его кричащую кровь на вкус. Холодную, к сожалению.
Тэён – временный фаворит Юнхо. Нелегальные поставки всегда вкуснее, но его кровь отличается от красной безвкусной жижи, поступающей от других, беззаботных доноров. Она особенная – дикая, насыщенная и плотная. И на цвет – алая, переливающаяся на свету, как идеальное зелье. Юнхо наливает ее в высокий старинный бокал и смакует, делает маленькие глотки, заглядывая в мысли и воспоминания одинокого потерянного мальчишки, который – поочередно – то блокирует, подавляет в себе бунтаря, то пускается во все тяжкие. Это древний загадочный дар Юнхо – видеть воспоминания своих жертв и слышать мысли, звучавшие, пока они расставались с кровью. Тэён не его жертва, но жертва в принципе – обстоятельств, дерьмовой человеческой жизни и собственного сознания.
Некоторое время назад Юнхо чувствовал усталость от своего дара. Ему надоели восторженные вопли людей, считавших, что делают великое дело, сдавая кровь, что они спасают чужие жизни. Их воспоминания наводили только тоску и скуку – все одинаковые, пресные, все по одному сценарию. Юнхо не хватало былого прошлого, когда он забирал у людей кровь силой, когда чувствовал в ней страх и мощный выброс адреналина. Но потом ему попался Тэён. Мальчишка, сдававший кровь ради денег – немного циничный, с покалеченным прошлым, изобретательный и амбициозный, глубоко в душе трогательный и нежный. Его воспоминания, пропитанные страхами и страданиями, стали настоящим развлечением для Юнхо.
Мысли мальчишки на этот раз – все равно, что рекламный проспект, обещающий удовольствие. Юнхо слегка улыбается, сделав еще глоток. Тэёну нужны деньги. Он снова погряз в проблемах, и теперь размышлял о том, чтобы пойти дальше – попробовать продать уже не кровь, а свое красивое, хрупкое тело. За него, конечно, заплатят больше, особенно в первый раз. Он представил, как это будет – увлеченно, детально, ярко. У его партнера не видно лица, но руки – сильные, мужественные. Он доминирует, вгоняя в Тэёна член, а мальчишке нравится подставляться. Юнхо закрывает глаза, окунаясь в его фантазию. Она заводит, и Юнхо понимает – такое нельзя упускать.
_– _ –
Тэён курит, откинувшись на перила, пока ждет Юнхо на веранде отеля. Хочет казаться старше и опытнее, чем на самом деле. Вызывающе, с интересом смотрит по сторонам. На лице – ни тени страха. Пока – ни тени. Юнхо наблюдает за ним из машины, припарковавшись недалеко. Надеется увидеть нервозность и отголосок паники, но мальчишка умеет преподнести себя с должным шиком – так, чтобы от желания темнело в глазах и выкручивало позвоночник. Тэён мокрый из-за дождя: рубашка липнет к телу, старательно уложенные волосы растрепались, тонкими кисточками льнут к лицу, бледная шея и ключицы – все в россыпи мелких капель. Ему идет. Он безупречно вписывается в пейзаж, становится частью залитой искусственным светом улицы. Вывески мигают, рекламные баннеры сменяют друг друга, огни города бликуют на влажной коже – красным, синим и белым, в тон размытой палитры в лужах на мокром после дождя асфальте. Тэён – олицетворение ритма этого города. И Юнхо доволен, предчувствуя славную лунную ночь. Он захлопывает за собой дверь машины. Идет медленно, позволяя Тэёну понять, насколько ему повезло. Он должен быть благодарен, этот мальчишка. За то, что первым его нашел и купил Юнхо. За то, что скоро ему уже не придется никому себя продавать. Хотя об этом он, конечно, узнает позже.
Тэён приветствует Юнхо низким и хрипловатым голосом. Бросает в лужу сгоревшую сигарету, затаптывает ее каблуком. В лифте он держится спокойно и вполне уверенно, а в номере сразу же снимает с себя одежду и идет в душ. Молча, без лишних пауз. Как будто после у него много дел. Из душа выходит в одном полотенце, и Юнхо улыбается – мальчишка ведет себя почти как профессионал. Ни о чем не просит, не говорит. Отлично знает, зачем он в этом роскошном номере.
Член входит в Тэёна медленно. Тесно и неудобно. Коленям Юнхо жестко, а в ногу впивается пряжка ремня. Тэён зажимается. Мелко дрожит – не то от возбуждения, не то от стыда. Юнхо двигается, ему хочется войти до конца, а потом замереть, чтобы Тэёну не было так больно. Хотя он не уверен, что Тэёна пугает боль. Он толкается глубже и тут же останавливает себя, успокаивающе надавливает на поясницу мальчишки. Он собирается что-то сказать, но Тэён двигает бедрами и вопросительно смотрит через плечо. У него нечитаемый взгляд и искусанные до крови губы. Юнхо ведет. Он потакает мгновенному импульсу – наклоняется и проводит по его шершавым губам языком. Крови слишком мало для нормальной картинки, и единственное, что Юнхо видит перед глазами – недавнее прошлое и то, как Тэён трахает самого себя пальцами, готовясь к вечеру. Его спину, его выгнувшийся дугой хребет. Раскрытые губы и тяжелые выдохи. Он считывает бешеный ритм Тэёна, подстраивается под него, не думая. Перестав осторожничать, двигается размашисто и быстро. Тэёну, кажется, в самый раз. Он стискивает зубы и закрывает глаза. Пальцами цепляется за подушку, тянет ее под себя, выше приподнимает бедра. Его руки напряженно дрожат. Юнхо слышит биение крови – Тэёна крови – в висках и горячую пульсацию мышц вокруг члена. Мальчишка хорош. Юнхо гладит его поджимающийся живот. Слышит первый сдавленный стон. Нет, он не поможет ему быстро кончить. Он обнимает его поперек груди и заставляет выпрямиться. Все еще находясь в нем, прижимается к острым лопаткам и правой рукой хватается за обнаженное горло. Сдавливает пальцы сильнее, пока Тэён не стонет, пока не распахивает удивленно глаза. Юнхо продолжает двигаться. Воздух из легких Тэёна вырывается ритмичными оборванными толчками. И на каждом толчке его длинные ресницы вздрагивают. Юнхо чувствует подушечками пальцев дикое биение пульса. Тэён вскидывается, царапает руку Юнхо на своем горле, пытаясь подцепить его пальцы. Быстро сдается, потому что вторую руку Юнхо опускает на его член, ласкает его, едва касаясь. Тэён дергается, судорожно хватает ртом воздух, а потом расслабляется, растекается. Запрокинув голову на плечо Юнхо, с приглушенным стоном кончает. И именно в этот миг Юнхо вонзает в его шею клыки. Пьет мелкими глотками одуревшую от наслаждения кровь, такую вкусную и, наконец, теплую.
_– _ –
Юнхо смотрит на отключившегося Тэёна, на его вздымающуюся грудную клетку и розовые приоткрытые губы. Он удивляется, что не выпил мальчишку досуха. Ему очень хотелось, правда. Напиться до помутнения, пить и пить, пока тело Тэёна не охладеет, не перестанет дергаться. И все же он смог сдержаться. Аккуратно зализал неглубокий укус и позаботился о том, что Тэён ничего не вспомнит. Сейчас он выглядит вполне безмятежно. Ни отблеска страха и того леденящего ужаса, что Юнхо с удовольствием распробовал у него в крови. Сейчас он обычный мальчишка. Красивый, стройный, разнеженный долгим сексом. Лежит, откинувшись на подушки, лицом к Юнхо. Слегка беспокойно морщится во сне и сдвигает брови. Юнхо замечает у его глаза шрам. С любопытством касается его пальцами. Кожа в этом месте слегка прохладнее. Тэён ерзает на подушке, и Юнхо убирает руку. Пугающее возбуждение от его шрама наполняет сознание. Он напоминает о его человечности. Напоминает о том, что мальчишка смертный.
– Меня вырубило?
Тэён трет глаза, потягивается так, что хрустят позвонки и, протянув руку, пытается нащупать оставленные на стуле поблизости джинсы. Садится, пригладив волосы, и натягивает одежду – резко, ловко, почти равнодушно. Он быстро приходит в себя. Двигается, как заведенный, и все, что Юнхо видит — мелькающие локти и щиколотки. Острые, тонкие, соблазнительные.
– Как насчет следующей недели? – спрашивает Юнхо. – Ты свободен?
Мальчишку не хочется отпускать так быстро. Хочется помучить его еще.
Тэён достает из кармана пачку сигарет, прикуривает и оборачивается. Улыбается, но так, словно не уверен, стоит ли улыбаться. Едва заметно кивает, подворачивая рукава. Он выглядит милым и слишком юным. Юнхо думает, что человечность для него – слишком просто. В следующий раз он обязательно его обратит.

@темы: Фик, Prince Yunho, NC-17, TY Track Taeyong

---

One More Chance!

Донхэ, сказал что хочет клип на свою песню, Донхэ получил xD
Я думаю ему вообще невозможно отказать!
Следить за тем, как они записывают эту песню, невероятно прекрасно.
Только суджу могут и троллить, и поддерживать одновременно.
Клип наслаждение и для глаз и для ушей!

@темы: SuJu, Я хочу всосать все звезды с неба через соломинку и съесть их, Холодает, вот дурачки и кучкуются, Шире круг любовного треугольника!

---

태민 ♥

Уже очень давно нежно люблю Кохару Сугавару.
Прекрасный хореограф. И она вообще божественно двигается!
А тут такой подарок. Она опять ставила танец Тэмину.
Лучшего "ученика" Кохаре не найти xDD

@темы: Лариска! Лариска! А ты знаешь..., This party's getting crazy! Let's rock!, Иногда она приветливая, а иногда с приветом, Shall we dance??, - Ты кто, мальчик или девочка? - А я ещё не определился

---

MAMA 2017

Смотрели на неделе претендентов на победу в МАМА.
Клипы которые не выключались на первой минуте, очень мало(

Я считаю, что Wild невероятно крутой клип. И песней и картинкой!
И самое прекрасное, что в живую мальчики поют ничем не хуже, чем в клипе)


VIXX очень порадовали ^_^ беспроигрышный вариант танцев в воде)


Любимые мальчики! Надеюсь они когда-нибудь доедут до Москвы) Хотя быстрее мы к ним.


Один из немногих клипов bts, который захотелось пересмотреть)
Красивый текст песни и так идеально подходящая картинка!

@темы: It's showtime! Come on!, Я пишу, для это мне нужен слух и ритм, и ритм!!, Я хочу всосать все звезды с неба через соломинку и съесть их, I believe I сan fly, Shall we dance??

---

Фанфик.

Название: Проклятье клуба 27
Автор:  erytelluris
Бета:  madwins
Размер: мини, 1051 слово
Фандом: NCT
Пейринг/Персонажи: Чон Юно (Jaehyun)/Ли Тэён
Категория: слэш
Жанр: AU, hurt comfort
Рейтинг: R
Краткое содержание: Двадцать семь – его новый чертов ориентир, к которому он так рад стремиться.
Примечание: Клуб 27 – объединенное название талантливых музыкантов, умерших в возрасте двадцати семи лет, иногда при странно сложившихся обстоятельствах. Не десфик.

Иногда Джехён ненавидит Тэёна за то, что он не помогает, а временами даже не позволяет себя понять. Тэён может молчать несколько дней подряд, может лежать, не шевелясь, в оцепенении глядя в пустую стену, а может безостановочно говорить, не находя себе места, двигаясь, мельтеша, ни на минуту не останавливаясь. Джехён знает: многочасовые депрессии – это его стихия. Уклон в самобичевание, больное воображение, потребность создавать, чтобы ощутить собственную реальность и разрушать ради глотка воздуха – то, что делает его им – личностью, а не оболочкой. И одновременно то, что образует ударопрочный, стальной заслон между ним и окружающими. Между ним и Джехёном.
Тэён слишком старается быть идеальным, но искренне верит в различный бред – в призраков, лесных духов, в расширение сознания и безграничность творчества, в проклятье клуба двадцать семь. Ему двадцать три. Нет, он не считает себя особенным, но он убежден, что у него почти не осталось времени. Скорее всего, это правда, учитывая его взгляды и разрушительный образ жизни. Если ничего не изменится, это правда.
– Цветы жизни не доживают до двадцати, – сказал он Джехёну давным-давно, и тому пришлось приложить много сил, чтобы Тэён встретил свой двадцать первый год, а за ним двадцать второй, и следующий за этим. Порой он догадывается, что в моменты сокрушающей слабости Тэён ненавидит его за это. Догадывается, что единственное, чего он действительно временами хочет – сгореть быстро, ярко, так, чтобы оставить красивый след. Чтобы не видеть, как меняется предательское отражение, не разочаровываться в себе, пропуская рутину в жизнь, чтобы не ждать, пока эмоции притупятся, и тишина окончательно его поглотит. Чтобы раз и навсегда умертвить кошмары. Двадцать семь – его новый чертов ориентир. Флажок на отрезке времени, куда он так рад стремиться. И сейчас Джехён пытается растворить свою ярость и раздражение в бьющемся под ним обнаженном теле, которое переломать бы и выжать досуха. Он уверен, Тэёну понравится, но именно поэтому – нет, нельзя. Кто-то из них должен беречь рассудок. Быть маяком, не позволяющим утонуть от боли.
Джехён прихватывает губами кожу на шее Тэёна – обманчиво нежно, мягко, чтобы тут же безжалостно сжать зубами, оставляя багровый след. Тэён тащится, если следы по всему телу. Улетает, чувствуя их, когда он уже одет, когда работает, склонившись над записной книжкой, или разговаривает с людьми. Когда пьет кофе в забитой людьми кофейне или едет в метро, купив на окраине города новые гитарные струны. Знать об их существовании – особенное, неспокойное удовольствие. Для них обоих. Но Джехён оставляет метки совсем не для этого. Для того чтобы Тэён помнил в любой момент. Чтобы знал – есть тот, кто его хочет. Тот, кто ломает себя, срываясь на грубость, лишь бы сделать ему приятное. Тот, кто отдаст за него все на свете.
До спальни было не так далеко. Но Тэён сорвался прямо в гостиной, и толкнуть его к стене, а потом к лестнице стало самым простым решением. Уже неделю его мучила тишина. Он не мог написать ни единой строчки, инструменты молчали, не отзывались музыкой. Тэён замкнулся, а когда он замкнут, невозможно представить, что творится в его сознании. Джехён постепенно научился жить с его страхами, справляться с паническими атаками, с состоянием полубезумной, экстатической гиперактивности, но с тишиной – нет. Тишина – самое страшное. Тэён хрипит, изо всех сил цепляется за перила. Кожа на его шее блестит от пота. Джехён толкается в него до конца, дергает на себя, обхватив за бедра. Морщится, когда Тэён вскрикивает, и прижимается губами к его плечу, целует, делая паузу. Он чувствует на языке привкус соли. Чувствует желание замереть, зализать все укусы и ссадины на теле Тэёна, обвести языком каждый темный след, продолжать, пока Тэён не начнет задыхаться от нетерпения. Потом, может быть. Не сейчас точно. Сейчас Тэён сжимается так, что у Джехёна перед глазами разъезжаются цветные ассиметричные пятна. Он снова двигается.
Тэён роняет голову на свой локоть, а когда поднимает, в сгибе остаются белые следы зубов. У него дрожат руки от напряжения. Вены на шее отчетливо выделяются. Он скоро кончит. Двигает ладонью вдоль своего члена, подается назад, навстречу Джехёну, и смотрит перед собой диким, невидящим взглядом, выбирая для себя ритм – так, как ему нужно. Джехён прижимается к нему со спины, обнимает поперек груди, подстраивается под глухие удары сердца. Тэён выдыхает со стоном, вздрагивая всем телом, а потом отстраняется, обессилено разворачивается и соскальзывает вниз, падает на ступеньку, запрокинув голову. Без остановки облизывает искусанные губы и дышит тяжело, судорожно. Джехёну хочется одного – резко податься вперед, толкнуться в его яркий рот. Но Тэён уже поднимает на него рассеянный взгляд, медленно моргает, а потом вытягивает руку и, обхватив член Джехёна, ласкает пальцами. Джехён кончает не из-за этого. Скорее из-за вида расхристанного, взъерошенного Тэёна – такого близкого к желаемой им деконструктивной ноте. Кончает на уже перепачканную тэёновой вязкой спермой ладонь и раскрасневшуюся, будто пощечину получил, щеку. Тэён инстинктивно дергается и зажмуривается. А потом касается кончиком языка уголка губ.
Кризис, кажется, утихает. Они оба тяжело дышат. Джехён не сводит с Тэёна глаз, а потом наклоняется, кладет ладонь на его затылок и осторожно целует в мокрый, горячий лоб. Тэён обмякает и закрывает глаза. Его тело становится неподвижным, будто скованное невидимым, плотно облегающим панцирем – тяжелым, инертным, лишним в этой реальности. Джехёну знакомо это пугающее состояние, когда Тэён проваливается в свой собственный, населенный жуткими призраками мир черноты под веками. Ему нельзя оставаться там в одиночестве. Джехён знает – нужно прижать его, звать настойчиво, пока не послышатся хриплый и резкий выдох и глубокий, жадный, как первый, вдох. Джехён подхватывает Тэёна, заставляет обвить свою шею руками, и, не обращая внимания на бардак у них за спиной, осторожно несет его вверх по лестнице до самой спальни. В гостиной лежит перевернутый синтезатор и скомканные листы, вырванные из нотной книги.
++++
Тэён вздыхает и утыкается лицом в холодную подушку. Иногда он думает, что мог бы ненавидеть Джехёна. За то, что душит своей добротой, заботится и не дает захлебнуться в боли. За то, что заставляет жить, то нежно, то грубо вытряхивая из мира черноты под веками. Не будь Джехёна, Тэёну было бы проще поставить точку. В двадцать семь или когда угодно, если не останется сил и покажется, что это – самое правильное решение. Приятно ведь, хоть и одиноко, принимать решения самостоятельно. Приятно создавать иллюзию выбора. Но Джехён не позволит – возможно, к лучшему. С Джехёном лучше, чем в пустом одиночестве.
Тэён вздрагивает и открывает глаза, когда ладонь Джехёна ложится на его мокрый саднящий бок, аккуратно скользит по голой коже и горячо замирает, поглаживая поясницу. Тэён ерзает, пропихивает колено между бедер Джехёна, сокращает расстояние между ними до незначительных миллиметров и прижимается к его шее. Виском чувствует ровный успокаивающий пульс, похожий на начало красивой мелодии. И понимает – благодаря Джехёну тишины нет.

@темы: It's showtime! Come on!, Фик, JaeYong, TY Track Taeyong, Valentine Boy Jaehyun, R

---

Фанфик.

Название: Кукла Вуду
Автор:  erytelluris
Бета:  yoaura
Размер: драббл, 980 слов
Фандом: NCT 127
Пейринг/Персонажи: Чон Юно (Jaehyun) / Ли Тэён
Категория: слэш
Жанр: AU, юмор, мистика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Джехён сам спровоцировал Тэёна.

Джехён привил Тэёну маниакальную пунктуальность. Джехён в принципе привил Тэёну маниакальность. Из-за него он каждое утро встаёт в шесть утра, выходит из дома в шесть сорок три, спускается в метро в семь ноль восемь и ждёт. Ровно в семь одиннадцать он входит в определенный вагон метро – шестой по счету от головы поезда, входит в определенную дверь – вторую – и сворачивает точно вправо.

Тэён ездит этим маршрутом уже несколько месяцев, и всё ради того, чтобы видеть Джехёна, который каждое утро сидит на одном и том же месте в самом конце вагона и мирно спит – красивый, сказочный мальчик со светлыми волосами и таким невинным лицом. Тэён не знает о нём ничего, кроме имени, но определенно испытывает симпатию, даже тягу – нездоровую и необъяснимую.

Иногда Тэён сидит напротив Джехёна. Это бывает здорово, но чаще всего ужасно – утром в переполненном, задыхающемся от потоков людей, метро кто-нибудь обязательно загораживает Джехёна. Иногда Тэён стоит рядом, почти над ним, нависает, крепко держась за поручень, воображая всякое, а однажды ему повезло по-крупному – войдя в вагон, он увидел пустое место рядом со своим сказочным мальчиком. Именно тогда он узнал его имя и то, что он ещё был студентом. На его коленях лежал конспект и толстая книга с библиотечной карточкой вместо закладки. Тэёну пришлось исхитриться, чтобы прочитать имя, а потом мысленно повторять его почти до самого вечера, перекатывая на языке, как леденец, слегка царапающий острым краем нёбо. То утро было самым счастливым за долгие месяцы. Тэён чувствовал плечом плечо мальчика, при желании мог прижаться к нему бедром, мог даже прикоснуться к нему пальцами или навалиться, притворившись спящим.

Сегодня Тэён сидит по диагонали. Это стратегически правильная позиция – никто не мешает ему любоваться видом. Он в тысячный раз смотрит на губы Джехёна, на его скулы, запоминает черты лица и пропорции тела. Ему кажется, он изучил Джехёна настолько, что сможет нарисовать его в мельчайших деталях, по памяти, в темноте – как угодно. Тэён рисовал его много раз, рисовал, как одержимый, только в большинстве случаев у Джехёна были закрыты глаза и неподвижны губы. Потому что до определённого дня Тэён ни разу не видел его глаза и его улыбку, не знал ни цвета, ни формы глаз, ни выражения взгляда. Знал только, что у Джехёна длинные ресницы, слегка подрагивающие, когда он спит. Знал, что у него идеальные мягкие на вид губы.

Тэён не чувствовал угрызений совести, когда решил пропустить работу и наконец-то выяснить, до какой же станции едет его Джехён, наконец-то увидеть, как он просыпается. Тэён не чувствовал угрызений совести, когда спонтанно выскочил из метро вслед за сказочным мальчиком. Потому что, проснувшись, Джехён даже не посмотрел в его сторону. Он просто открыл глаза за миг до того, как распахнулись двери, и, скользнув по окружению сонным взглядом, рывком поднялся и в последний момент вышел на станцию. Тэён в тот день, пожалуй, впервые был рад тому, что выглядит младше своего возраста – он легко сошел за студента, когда, надвинув на глаза капюшон, следовал за Джехёном по территории кампуса.

Тэён не чувствовал угрызений совести, когда вечером того дня увлечённо мастерил куклу Вуду. Джехён сам его спровоцировал. Когда безбожно улыбался своим друзьям, когда был таким красивым и идеальным в каждом своём движении, когда оставил дверцу личного шкафчика нараспашку. Тэён нашел в его шкафчике всё, что нужно – белую рубашку и пару волос на расчёске. Он в нетерпении дождался полуночи, зажёг свечи и, не переставая думать о Джехёне, сшил из его рубашки аккуратную куклу, набил её волосами, своими рисунками и мягкой тканью. В какой-то момент он подумал, что проще было бы похитить Джехёна, но тот был крупнее, и вряд ли хрупкий Тэён смог бы с ним справиться даже при помощи медикаментов. Тэён нарисовал на лице куклы идеальные глаза – теперь он знал, как выглядели глаза Джехёна, нарисовал ему волосы, правда, чёрного цвета, но какая разница. Ему показалось, что шея куклы смотрелась одиноко, и он сделал красивый чокер из своего кожаного браслета. Кукла выглядела безупречно, как и сам Джехён. Тэён глубоко вдохнул, попытался почувствовать связь с Джехёном и, быстро уколов большой палец иглой, прижал его к груди куклы, к тому месту, где должно быть сердце. На белой ткани распустилось идеальное пятно красного цвета. Тэён подумал: "А вдруг сработает?" И только тогда ощутил слабый укол совести.

Но, похоже, он зря волновался. Прошло две недели, а Джехён по-прежнему спит на своём неизменном месте. Тэён бы многое отдал ради того, чтобы он наконец-то открыл глаза, посмотрел на него и улыбнулся. Но Джехён не просыпается. Тэён даже пробовал невзначай разбудить его – легко наступить на ногу, пихнуть коленом, как будто в давке. Джехён не просыпается. Или делает вид, что не просыпается. Тэёну остается только смотреть на него до тех пор, пока не доедет до своей станции.

Тэён знает, что его станция уже следующая, намного раньше остановки Джехёна. Ему нужно выйти из метро в город, пойти на ненавистную подработку. Попытаться избавиться от своей одержимости. Тэён заглядывает в рюкзак. Кукла Вуду лежит у стенки. Пятно крови у неё на груди напоминает Тэёну о его глупости. Прежде он делал кукол всего пару раз, когда хотел избавиться от своих обидчиков. Он не знал, работали ли куклы, как он задумывал, или тем людям надоедало его доставать, но они испарялись и оставляли его в покое. Видимо, это всё же была случайность. Как и то, что Тэён встретил Джехёна, однажды увидев в поезде.

Тэён вздыхает и закрывает рюкзак, когда машинист объявляет станцию. Он смотрит на своего сказочного мальчика на прощание и вдруг замирает. Джехён едва заметно ведёт плечом, а потом поднимает голову и разминает пальцами шею. Тэён задерживает дыхание. Неужели? Невероятно. Джехён облизывает губы и наконец-то смотрит перед собой. Он медленно просыпается, а затем так же медленно переводит взгляд на Тэёна, пристально смотрит ему в глаза и улыбается так, что у Тэёна не остаётся сомнений – Джехён сказочный мальчик, только вот сказка у него не совсем добрая. И Тэён ликует, улыбаясь ему в ответ. Тэён ликует.

Ещё через неделю Джехён сидит с ним плечом к плечу и дёргает ремешок браслета на его запястье. Тэён не может отвести глаз от его волос, теперь выкрашенных в идеальный чёрный. Они оба в ужасе и восхищении.

@темы: It's showtime! Come on!, Фик, I believe I сan fly, JaeYong, TY Track Taeyong, Valentine Boy Jaehyun, PG-13

---

Название: Хатико
Автор:  erytelluris
Форма: сет аватар
Фандом: DBSK/JYJ, Super Junior
Пейринг/Персонажи: Ким Джеджун, Чон Юнхо, Ли Донхэ, Ли Хекдже, Шим Чанмин, Чхве Шивон, Ким Джунсу, Ким Реук, Пак Ючон
Размер и вес: 100х100

+++

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

@темы: It's showtime! Come on!, I believe I сan fly, Аватары

---

Перетягиваю работы с ФБ.

Название: Оракулы ошибаются
Автор:  erytelluris
Бета:  madwins
Размер: мини, 3432 слова
Фандом: Super Junior
Пейринг/Персонажи: Ли Донхэ/Ли Хёкдже (Eunhyuk), Чо Кюхён/Чхве Шивон/Ким Хичоль
Категория: слэш
Жанр: AU, мистика, недоангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Все слышат предсказания Оракула, но не все в них верят. Оракул дал Донхэ дар, и теперь он ищет знаки в своих сновидениях.

Кюхён говорит, что все ограничены.
– Слишком много шумных лицемерных скотов вокруг.
Донхэ знает, что в первую очередь он имеет в виду Шивона. Тот сидит за столиком на втором этаже кофейни и, подвернув рукава рубашки, вносит последние правки в очередной проект. Вернее, он должен быть этим занят, но занят тем, что отвечает на флирт Хичоля. Кюхён наблюдает за ними издалека. Усмехается и качает головой, когда Хичоль преувеличенно громко смеется и, наклонившись к Шивону, шепчет ему что-то на ухо. Он вертит в пальцах какой-то предмет, и Донхэ узнает в нем ключ от хранилища списанных артефактов.
– Они все изолированы, вот в чем проблема. Просто зашорены, как лошади на бегах.
Хичоль работает над проектом всего два месяца. Донхэ знает, что он хороший пиар-агент, и дело не в том, что Кюхён ревнует. Он просто отказывается признавать, что у них с Хичолем есть много общего. И конечно, его задевает, что за столь незначительный срок Хичоль успел полежать на широком столе Шивона. Должно быть, он даже успел освоиться, тогда как Кюхён, будучи ведущим аналитиком, пришел к этому месяца за четыре.
– У тебя, похоже, тяжелый день.
Донхэ опускает руку на плечо друга и, присев рядом, ставит перед ним чашку кофе. Кюхён улыбается, делает небольшой глоток и смотрит по сторонам, пытаясь найти хоть одного симпатичного мальчика. Донхэ догадывается, что сейчас ему не хочется быть избирательным. Его цель, как всегда, – увлечь кого-то погорячее в уборную и поставить на колени, чтобы на пару минут почувствовать свое превосходство и немного позлить Шивона. Эти двое только так и живут – постоянно доводят друг друга и провоцируют.
– Чертово урбанистическое захолустье.
Проблема Кюхёна в том, что поблизости нет никого подходящего. Одна девушка с надеждой поглядывает на него, но он усмехается. Все-таки еще не настолько отчаялся.
– Недостаточно социального контакта, Донхэ, вот что я тебе говорю.
В голосе Кюхёна слышатся сарказм и усталость. Он подзывает официанта, чтобы заказать для Донхэ пуэр, и слегка разворачивается на стуле.
– Ладно, выкладывай, что на этот раз предсказал оракул?
Донхэ не столько удивлен, сколько пойман врасплох вопросом и сменой темы.
– Как ты понял? – он спрашивает, чтобы выиграть время.
– На тебе лица нет, – Кюхён отпивает кофе. – И еще я получил распечатку с твоего бейджа. Ты был у оракула рано утром и пропустил планерку. Теперь рассказывай.
Донхэ вздыхает. Из-за Хёкдже ему тяжело говорить про оракула, но Кюхён все же хороший друг. Он всегда видит, что творится у Донхэ на уме и всегда его слушает. То есть чаще всего слушает и иногда даже может удержаться от колких шуток.
– Оракул сказал, что сегодня ночью он совершит ошибку.
Кюхён ждет, что Донхэ продолжит. Если он видел распечатку с бейджа, значит, ему известно, что Донхэ пробыл у оракула больше часа. Но Донхэ молчит и даже не думает вдаваться в подробности. Оракул тоже молчал, только оборонил очередную загадку.
– И что это значит?
Донхэ пожимает плечами и смотрит на гранулы чая, плавающие на дне заварника. Пуэр принесли как раз вовремя. Теперь можно переключиться с осуждающего взгляда Кюхёна на безразличные кружащиеся чаинки.
– Не знаю. Может быть, я наконец-то смогу увидеть, кто он? Если он подойдет к зеркалу или...
Кюхён перебивает сразу же, как только голос Донхэ срывается от волнения.
– Донхэ, тебе пора успокоиться, – он говорит с нажимом, без намека на осторожность и даже немного жестко. – Когда ты в последний раз нормально спал? Нормально ел?
Донхэ знает эту тактику. И знает, что Кюхён за него волнуется. Но он столько раз объяснял свое состояние, что сейчас в нем поднимаются злость и разочарование. Кюхён должен был встать на его сторону, а не на сторону Хёкдже.
– Но он тоже не спит! И ест только таблетки – горстями, не глядя.
Донхэ всерьез думает, что это весомые аргументы, но на лице Кюхёна нет и тени сочувствия.
– Речь сейчас о тебе. Ты вспомнишь, когда в последний раз отдыхал или развлекался?
Донхэ молчит. Кюхён умеет давить на больные точки. Умеет быть рассудительным.
– Ну, давай, расскажи мне, если считаешь, что все контролируешь, – Кюхён теряет терпение.
– С Хёкдже... Мы ездили на побережье.
Донхэ чувствует, как кольнуло под ребрами от этого воспоминания. Тогда он несколько ночей подряд ничего не видел. Он просто наслаждался песком и морем, обществом Хёкдже, костром из сухих веток и звездным небом. Старался не думать о том, что предает того, кто ему предначертан, старался не чувствовать вины из-за объятий Хёкдже.
– Давай скажем ему спасибо. Без него ты бы совсем свихнулся.
Кюхён почти допивает кофе. Донхэ замечает, что он бросает злой взгляд наверх, поглядывает на Шивона. Он мог бы развернуться к нему спиной, но вместо этого держит его в поле зрения. Его и Хичоля.
– Я должен найти его, Кюхён. Он страдает.
– Но ты ведь сам говорил, что он пытается тебя заблокировать. Может, он не хочет, чтобы его нашли.
– Знаю, но я чувствую, что он рядом. С каждым разом я вижу все больше. Вижу улицы, по которым хожу почти каждый день, полыхающие в пожаре. Ощущаю текстуру знакомых предметов чужими руками. Слышу звуки через его восприятие. Переживаю его эмоции. Он тонет в боли, я уже не могу бездействовать.
Кюхён делает глубокий вдох и тяжелый выдох, пытаясь собраться с мыслями.
– Послушай, оракул дал тебе дар, но...
Донхэ знает, что у его друга наверняка есть непробиваемые аргументы. Он аналитик, в конце концов. Это его работа – анализировать и давать заключения, выводить прогнозы. Но Донхэ не собирается его выслушивать.
– Кюхён, каждую ночь я вижу, как тяжело человеку, который мне предначертан. Ты представляешь, каково это? Я вижу, хочу помочь, но ничего не могу сделать, потому что не знаю, кто он.
Донхэ слышит собственный истеричный смешок и с горечью думает, что Кюхён зря спросил его об оракуле.
– Донхэ. Оракулы ошибаются, – Кюхён говорит почти по слогам. С расстановкой и нарочито четко, тоном, не терпящем возражений. И он прав, конечно. Только Донхэ знает, что это не его случай. Человек, который с ним связан, действительно мучается. В этом нет никакой ошибки.
– Я должен узнать, кто мне предначертан, – упрямо говорит Донхэ, уставившись на свою чашку.
Кюхён только качает головой, смутно осознавая безнадежность друга, и отодвигает оправу очков, чтобы устало потереть переносицу. Он ненавидит спорить. С Донхэ особенно – этот переспорить себя не даст, но замкнется точно. И гадай потом, что у него в голове, пытайся выдержать взгляд, полный тоски и грусти.
– Пей чай, остынет, – бросает Кюхён и сам делает глоток кофе. У него звонит телефон – настойчиво и некстати. Кюхён смотрит на дисплей, а потом раздраженно кидает взгляд на второй этаж, на площадку с витыми перилами. Оттуда хорошо видно основной зал, и Шивон стоит, убрав одну руку в карман брюк, а второй прижимая телефон к уху. У него красивая, атлетическая фигура и пристальный, едва прищуренный взгляд. Кюхён тихо, обреченно ругается.
– Пора идти, – говорит он и, поморщившись, сбрасывает звонок Шивона. – Нужно запустить прототип Пифии уже к понедельнику. Придется до ночи торчать в офисе с этими изолированными.
Неопределенно мотнув головой, Донхэ наполняет чашку и выпивает чай в два глотка, обжигая горло. Он знает, что «до ночи» Кюхёна – это скорее до утра, а «в офисе» – это в какой-то момент в отеле. Шивон, не меняясь в лице, повторяет звонок Кюхёну.
– Знаешь, если бы я мог выбирать, я бы не хотел знать, кто мне предначертан, – говорит Кюхён, еще раз сбрасывая звонок. Донхэ помнит, что у Кюхёна выбора никогда не было. Оракул сразу назвал ему имя Шивона и показал кусок будущего. С тех пор его разрывает надвое – он испытывает к Шивону ненависть и в равной степени сходит по нему с ума. Донхэ на самом деле отлично понимает такие смешанные эмоции.
– Ты вечером увидишь Хёкдже?
Кюхён старательно игнорирует взгляд Шивона. Донхэ видит, как тот спокойно убирает телефон в карман брюк и облокачивается на перила. Хичоль сидит рядом с ним, положив ногу на ногу, и насмешливо улыбается. Он вызывающий и слишком уж ирреальный, чтобы ему можно было сопротивляться. Перед ним на столе – раскрытая и наверняка запрещенная колода Таро. В длинных наманикюренных пальцах – Дьявол. Хичоль подмигивает Донхэ и подносит карту к губам, тут же переворачивает рубашкой. У карты острый край, и на губах Хичоля выступает капля крови. Он слизывает ее и улыбается еще шире.
– Да, сегодня же пятница.
Кюхён кивает. Священный вечер для друзей и пиццы. Он сам придумал эту традицию, но уже несколько лет проводит свои пятницы далеко от Донхэ и Хёкдже.
– Передай ему от меня, – просит Кюхён, достав из портфеля сверток. – Он давно просил эту книгу.
Донхэ обещает, что передаст. Кюхён допивает кофе и, подхватив портфель, уходит к Шивону, который спустился вниз и вместе с Хичолем ждет его, чтобы вернуться в офис.
– И доделай проект по Банши, – напоминает Кюхён уже на ходу. – Мы все в дедлайнерской заднице из-за твоего оракула.
Донхэ отвечает ему молчанием и отводит взгляд от зловещих контуров кофейной гущи на стенках чашки. У него в горле сухо и скребется какое-то опасение.
++++

– Ты собираешь вещи?
Донхэ рассматривает коробки, аккуратно стоящие у стены. Книжный стеллаж Хёкдже режет глаза пустотой, с полок исчезла его одежда.
– Почему?
– Съезжаю, – односложно говорит Хёкдже. Сегодня он тише и спокойнее чем обычно. Умышленно или нет, напускает на себя какую-то атмосферу богемной загадочности. Донхэ изучает его лицо: темные, насмешливые глаза, красиво очерченный рот, высокие скулы, и не может понять, в чем дело.
– Куда? – Донхэ в растерянности. Хёкдже снимает эту квартиру еще со времен студенчества, с тех пор, когда они оба еле-еле сводили концы с концами.
– Пока в гостиницу, – говорит Хёкдже. – Потом подыщу новое место.
– А как же студия? Ты ведь ее так любишь.
Донхэ смотрит на Хёкдже во все глаза. Они сидят друг напротив друга за узкой столешницей, и Хёкдже, раскачиваясь на высоком стуле, подцепляет палочками лапшу с таким видом, будто все по-прежнему.
– Хозяин больше не хочет ее сдавать.
– Впервые об этом слышу, – Донхэ хмурится и произносит это слегка обиженно.
Хёкдже неопределенно пожимает плечами и продолжает есть. Сегодня вместо пиццы – лапша в коробках, и это означает одно из двух – Хёкдже расстроен или был слишком занят. У Донхэ аппетит отсутствует напрочь. Он не понимает, почему Хёкдже ничего не рассказывал. Они ведь друзья. Он должен был позвонить ему, как только узнал о том, что придется съехать. Да, конечно, теперь для него не проблема съехать. Он может позволить себе отдельно стоящий дом, но эта квартира давно стала частью Хёкдже. Ему должно быть ужасно грустно. Донхэ немного наклоняется на своем стуле. На мгновение его глаза оживляются. Он видит выход.
– Ты мог бы пожить у меня.
Слишком самоуверенно. Хёкдже смеется, бросает палочки в пустую коробку и, облокотившись о столешницу, подается вперед, смотрит Донхэ в глаза, а потом касается его подбородка пальцами и быстро целует в губы.
– Не грузись, – говорит он, поднявшись. – Все в порядке.
Донхэ не успевает отреагировать, только хватает ртом воздух и смотрит, как Хёкдже уходит к раковине. У него не укладывается в голове, что, возможно, они больше не будут ужинать в этой студии.

– Тебе нужна помощь с переездом? – спрашивает Донхэ, когда они сидят на полу и пьют чай, прислонившись спиной друг к другу. У Хёкдже почти нет мебели. У него даже нет кровати. Ее каркас с самого первого дня заменяло топорное деревянное перекрытие, и высокий матрас лежал практически на полу, занимая большую часть комнаты. Просыпаясь, Хёкдже часто вытягивал руку, чтобы коснуться края струящейся на сквозняке занавески. Рядом с кроватью, прямо на полу, всегда стояла небольшая белая лампа с длинным проводом, лежали стопки книг и очки для чтения. До того, как оракул наделил его даром, Донхэ любил по утрам сидеть в глубоком кресле напротив спального места – единственном в комнате – и наблюдать за спящим Хёкдже, за тем, как свет, проникая через окно, ложился на его обнаженную спину. В такие моменты будить его не хотелось. Донхэ смотрел на него, пытаясь понять, что чувствует, и только случайно переведя взгляд на зеркало, замечал, что Хёкдже не спал, а также пристально наблюдал за ним, позволяя считать себя спящим. Хёкдже всегда играл на опережение.
– Нет, но сегодня я не откажусь от компании, – говорит Хёкдже. – Останешься?
Донхэ рассматривает немыслимо крошечную, но уютную комнату, думая о том, что она соответствует Хёкдже во всех деталях. Сколько лет они провели здесь? Сколько воспоминаний создали?
– Извини, сегодня у меня не получится.
Донхэ горько. Он вытягивает ноги и откидывает голову на плечо Хёкдже. Ловит себя на том, что ему не хватает тепла и той легкости, которая была между ними раньше. Он знает, что остался бы, если бы не слова оракула. Если бы тот человек, с которым Донхэ связан, не нуждался в помощи, он бы остался. Может, даже прожил бы с Хёкдже всю жизнь в такой же маленькой, но уютной комнате. Потому что Кюхён прав, если честно, без Хёкдже он бы давно свихнулся.
– Ты снова ходил к оракулу? – Хёкдже спрашивает совсем тихо и усмехается, не дождавшись ответа. – Ясно, значит, теперь снова кинешься искать знаки в своих сновидениях.
У Хёкдже насмешливый тон, но Донхэ не хочет снова ругаться с ним по этому поводу. Слишком выматывает.
– Почему ты не веришь в оракула?
Он спрашивает вкрадчиво и спокойно, и Хёкдже наверняка слышит это в его голосе – усталость и сожаление.
– Это бред, Донхэ. И шарлатанство.
Хёкдже поднимается так резко, что Донхэ ударяется локтем, падая на спину. Его чай расплескивается.
– Очередной способ отвлечь нас от чего-то действительно важного. Сам подумай, это удобно. Тебе вложили идею в голову, и ты веришь ей, подстраиваешься под выбор, который за тебя сделали. Чем ты отличаешься от марионетки в таком случае?
Хёкдже говорил это уже не раз, и Донхэ не обижают его слова. Его задевает то, как Хёкдже на него смотрит – сверху вниз, зло и враждебно. У него резко становится очень паршивое настроение. В последнее время оно у Хёкдже вообще слишком волнообразное.
– Вместо того чтобы завести отношения и просто любить кого-то, ты ищешь призрака.
Донхэ мысленно усмехается. Хёкдже не знает и половины всего, что ему показал оракул. После пары серьезных ссор он просто-напросто перестал рассказывать. Отплатил Хёкдже его же монетой – замолчал и в одиночку окунулся в переживания. Ему и сейчас не хочется ворошить улей, но как-то само собой получается.
– Ты ведь тоже слышал его предсказание, – говорит Донхэ. – Все слышат, просто признай это.
Хёкдже качает головой и усмехается. Он не знает, куда себя деть – в этой маленькой комнате куда ни ступи, Донхэ везде близко.
– Оракул – это бестелесный голос. В его предсказаниях нет никакого смысла.
Хёкдже все-таки отходит в сторону, включает воду, чтобы вымыть кружку и заново ставит на плиту чайник. Двигается механически и слегка отчаянно. Его слова почти тонут в шуме воды и других посторонних звуках.
– Но ты его слышал? Что он сказал тебе про предначертанного? – Донхэ вдруг кажется, что он может додавить и заставить Хёкдже хоть раз признаться. – Серьезно, ты никогда не рассказывал, сколько бы я ни спрашивал.
Хёкдже вздыхает и, обернувшись, вытирает руки полотенцем, ставит чашку рядом на край раковины. Смотрит на Донхэ с каким-то непонятным вызовом.
– Оракул сказал, что у него грустные глаза, – Хёкдже говорит грубо и безразлично.
Это совсем не то, чего ожидал Донхэ. Он годами пытался вызнать у Хёкдже правду о предсказании. Пытался представить, каким окажется человек, с которым его лучший друг будет навеки связан. Пытался понять, почему Хёкдже так презирает оракула и почему говорит, что хочет сделать выбор самостоятельно.
– И все?
– И что когда он заметит меня, может быть слишком поздно.
– Поздно для чего?
Донхэ так и сидит на полу, не сводя глаз с Хёкдже. Он выглядит таким сосредоточенным и серьезным, что Хёкдже становится весело. Он смеется громко и почти нездорово, до слез в уголках глаз и хриплого голоса. Донхэ смотрит на него с болью во взгляде, но Хёкдже только качает головой и, вскинув руку, чтобы потереть глаза, опрокидывает на пол чашку, которая от удара звонко разлетается вдребезги. Хёкдже стоит босиком, но ему, кажется, все равно.
– Я не знаю, Донхэ. В любом случае это очень глупо.
++++

Уходя от Хёкдже, Донхэ чувствует себя виноватым. Ему следовало остаться. И даже если не так, как хотел Хёкдже, то хотя бы по-дружески. Помочь собрать оставшиеся коробки, смотреть глупые фильмы и объедаться чипсами. Потому что, конечно же, Хёкдже грустно. Но Донхэ знает, что Хёкдже сильный. Он не нужен ему так, как нужен тому, другому. Оракул сказал, это важная ночь, сегодня его предначертанный совершит ошибку, поэтому Донхэ никак не может позволить себе отвлекаться. И все равно – мутный осадок в душе не дает покоя. Что-то было в поведении Хёкдже, в его словах. Неужели он все-таки подорвал веру Донхэ в оракула?
Донхэ запутался. Когда он услышал голос оракула в первый раз, в день совершеннолетия, тот сказал всего одно слово: «Жди». Из-за этого Хёкдже долго над ним издевался, нагородив вдобавок глупостей о своем пророчестве. Донхэ ждал много лет и все это время не позволял себе любить Хёкдже по-настоящему. Пока они были вместе, он чувствовал страх. Что будет, когда появится чей-нибудь предначертанный? Если Хёкдже первым найдет своего человека, тогда он, конечно, оставит Донхэ. Это будет логично, но очень больно. Донхэ не хотел чувствовать такой сильной боли. Оракул не внес никакой ясности. Вместо этого он дал Донхэ дар – видеть во снах мир глазами его предначертанного. Это случилось примерно тогда, когда они с Хёкдже решили все-таки быть друзьями. Донхэ уже с трудом помнит, кто и почему предложил эту идею, но ему пришлось тяжело, и он с головой окунулся в поиски, надеясь скорее забыть о Хёкдже.
Донхэ долго ворочается в кровати. Хёкдже никак не выходит из головы, но заснуть нужно, поэтому он принимает таблетку снотворного и отключается, чтобы где-то посреди ночи на пару часов войти в чужое сознание. У его человека бессонница. И серьезные проблемы с психикой. По ночам он бродит по улицам или сидит в круглосуточной фотолаборатории, где печатает свои безумно талантливые или просто безумные черно-белые снимки спящего города. Иногда он пишет заметки о том, что помнит при красном свете. Он левша, он талант, и это почти все, что Донхэ известно. У него случаются галлюцинации и провалы в памяти. Он слышит разные голоса. Донхэ подозревает, что он – эмпат, который отрицает свои способности или сновидец, который путает недавно обретенный дар с сумасшествием. Он принимает лекарства – антидепрессанты в основном, иногда блокаторы. Он подвел себя к тонкой грани, но Донхэ знает, что не может помочь, пока не найдет его в настоящем мире. Человек ему почему-то сопротивляется.
Сегодня что-то идет не так. Донхэ видит выбеленный болезненный потолок и долгое время ничего больше. Чувствует запах лекарств и химии. Он не сразу понимает, что это – фотолаборатория, только вместо красного света – белый. Время идет слишком медленно. Его человек долго лежит на полу, а потом встает и начинает снимать со стен фотографии и складывает их в коробку. Донхэ ловит себя на ощущении дежавю – слишком много коробок за одни сутки. Некоторые фотографии новые. Донхэ не видел, как человек их сделал. Они красивые и, как всегда, удивительные. Донхэ с первой ночи был поражен его творчеством. Оно напоминало проекты Хёкдже, но было глубже, сильнее и при этом отличалось невероятной хрупкостью.
Человек закрывает заполненную коробку, запивает водой таблетки и медленно идет к выходу. Донхэ видит знакомые улицы. Чувствует, как его человека знобит и по-прежнему раздирает болью. Он должен увидеть то, о чем говорил оракул, но человек не смотрит по сторонам, и Донхэ даже не может поймать его отражение. Ему остается только ждать, когда же он совершит ошибку. У него мало времени.
Человек опускает конверт в почтовый ящик посреди улицы, снова глотает одну таблетку и, вздохнув, достает правой рукой телефон, видит на дисплее звонок с международного номера, отвечает.
– Подтвердите, пожалуйста, свой визит, – просьба звучит вежливо и официально.
– Хорошо, подтверждаю, – устало говорит человек, и Донхэ впервые слышит его тихий голос. Он совсем не готов к тому, что это окажется голос Хёкдже.
– Спасибо. Напоминаем о необходимости подписать согласие на вмешательство, и ждем вас в клинике.
Донхэ ничего не понимает. Ему показалось? Голос всего лишь похож или это то, о чем говорил оракул? Его человек совершил ошибку? Его человек – Хёкдже? Донхэ чувствует нарастающее ощущение паники по мере того, как его предначертанный продолжает идти по улицам. Обычно к этому времени его уже выбрасывает из чужого сознания, но этой ночью он цепляется за него всеми силами. И видит, что человек идет к дому Хёкдже, поднимается по лестнице и открывает ключом дверь его квартиры. Ставит коробку с фотографиями поверх других коробок и поднимает с кресла книгу. Ту самую, что днем Донхэ взял у Кюхёна. Человек – Донхэ все еще не верит, что это Хёкдже – вкладывает в книгу авиабилет и оглядывает долгим взглядом комнату. Донхэ не успевает прочитать направление на билете, но, судя по времени в пути, расстояние не маленькое. Он чувствует, как грустно и одиноко его человеку, и в памяти всплывает реплика Хёкдже: «Когда он заметит меня, может быть слишком поздно». Сейчас Донхэ иначе воспринимает слова и поступки Хёкдже, его скрытность и временами странное поведение, его взгляды и обреченную нежность в прикосновениях. Неужели он знал? Все это время знал, что Донхэ – тот самый? Тогда почему молчал? Оберегал его? Не хотел ранить или пугать своим состоянием? Не хотел допустить этого «слишком поздно»? Или поверил, что Донхэ действительно может быть предначертан другой человек и теперь уезжает, не попрощавшись, молча? Оставляет квартиру, бросает Донхэ и летит в другую страну в какую-то клинику? Или это Донхэ его бросил давным-давно, пойдя на поводу оракула? Хёкдже ведь всегда просил его самостоятельно сделать выбор.
Человек, чьими глазами Донхэ видит комнату, собирает вещи. Он упаковывает в рюкзак книгу и медицинскую карту с МРТ снимком и накрывает мебель. В последнюю очередь подходит к зеркалу, и в этот момент Донхэ становится очень страшно. Он понимает, что был глупцом, но не может позволить себе потерять Хёкдже. И все-таки именно его отражение видит в зеркале. Хёкдже смотрит на себя усталым, непривычным Донхэ и почти мертвым взглядом, а потом завешивает зеркало покрывалом, и Донхэ, нырнув в темноту, просыпается. Ему нужно бежать и что-то делать, но в голове – ужас, чувство вины и паника. И только одна мысль вертится на периферии сознания – оракулы ошибаются. Пожалуйста, пусть они ошибаются.


Название: Город проклят
Автор:  erytelluris
Бета:  madwins
Размер: мини, 1003 слова
Фандом: Super Junior
Пейринг/Персонажи: Ли Донхэ/Ли Хёкдже (Eunhyuk)
Категория: слэш
Жанр: AU
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Хёкдже мечется в поисках распадающихся непрочных связей.
Примечание: Side story к работе Оракулы ошибаются, но без потерь может читаться отдельно. Таймлайн – задолго до оракула.

– Ты давно сидел у Хангана ночью?
– Кажется, никогда, – Донхэ отвечает, почти не задумавшись. Среди всех людей только Хёкдже мог притащить его на берег реки холодной осенней ночью. Он помнит, что раньше они уже бродили здесь вместе с Хёкдже, с Кюхёном бросали мяч в баскетбольные кольца, но чтобы вот так сидеть у воды с целью дождаться утра – такого еще точно не было.
– Тебе не надоело?
Донхэ не понимает его вопроса. Сегодня Хёкдже, видимо, не в себе. Он выглядит обеспокоенным и слегка уставшим, но, как обычно, не говорит в чем дело. Возможно, скрипы во вдохновении, возможно, что-то еще. Из него не вытянешь.
– Что не надоело?
– Одно и то же, – Хёкдже вычерчивает на земле символы длинной неровной палкой. – Кюхён прав. Насчет социального контакта. Его слишком мало в нашем свихнувшемся мегаполисе.
Донхэ передергивает плечами – холодно – и жалеет, что в машине не завалялся плед. Он смотрит на Хёкдже, вспоминая, как они с Кюхёном ораторствовали о социуме и спорили, забрасывая в кастрюлю с кипящей водой рамён. Странно, что сейчас он принял его позицию. Неужели проблема в том, что Хёкдже никак не найдет партнера на новый дизайн-проект? Или в чем-то другом, о чем Донхэ не имеет понятия? Среди символов, которые он рисует – фигурки людей, разной высоты здания, треугольники, уходящие друг в друга до бесконечности, и распахнутый слепой глаз.
– Этот город проклят. На нем лежит проклятье одиноких людей.
Хёкдже перечеркивает свой рисунок крест-накрест и отбрасывает палку в сторону. Осмотревшись, подбирает с земли несколько мелких камушков, подносит к глазам, рассматривая.
– Иногда хочется все бросить. Просто застопить кого-нибудь на дороге и рвануть подальше.
Донхэ не знает, что на это сказать. Не знает – а надо ли. Поэтому смотрит на Хёкдже, не отводя глаз, и прислушивается к звуку, когда камушек, который тот швырнул в реку, падает с тихим всплеском.
– Ты откуда? – Хёкдже вдруг поворачивается с безумной улыбкой и, пихнув Донхэ плечом, заваливается, укладывает голову к нему на колени. – И куда?
Хёкдже ерзает. Вытягивает руку вверх и, коснувшись кончиками пальцев лица Донхэ, гладит сухие губы. Он затеял очередную игру. Чуть вдалеке, на мосту, грохочет метро по рельсам. Один из последних составов.
– Ненавижу твою работу, – улыбка исчезает с лица Хёкдже также неожиданно, как возникла. – Из-за нее ты не можешь со мной никуда уехать. Так, чтобы надолго. Не думая, куда и зачем. Просто уехать.
– Я могу, если хочешь, – Донхэ наклоняется чуть вперед, хотя знает – они оба знают – что это не правда. Не из-за работы, из-за оракула. Хёкдже слегка прищуривает глаза и, коротко усмехнувшись, переводит взгляд, смотрит на небо, на котором нет ни одной звезды. Донхэ пропускает пальцы сквозь его волосы и целует в уголок губ.
++++
Хёкдже холодный. Насквозь пропитался запахом дыма и выстуженного речного берега. Где-то вдалеке воет собака. Играет музыка. На губах Хёкдже – улыбка, озорная, не предвещающая ничего хорошего. Он покидал в Ханган, кажется, все камни, которые только нашел поблизости, затоптал свой рисунок и утащил Донхэ к ближайшей кирпичной постройке, когда они увидели вдалеке рваные вспышки огней полицейского патруля. Как будто им было необходимо спрятаться.
Хёкдже берет Донхэ за руку. Его пальцы сжимаются – бережно, осторожно. Он тянет Донхэ к себе, пока тот не подступает к нему совсем близко. Искусственный свет мерцает почти рядом. В сбивчивом, рваном ритме: вспыхнет на пару секунд, потускнеет и снова вспыхнет. Хёкдже улыбается, неприкрыто радуясь чувству опасности, и забирается рукой в джинсы Донхэ. Сразу же обхватывает его член пальцами и смотрит, как на подопытного: что будет, если сделать так? Следит за реакцией, будто не знает, навязчиво провоцирует. Донхэ кладет ладонь на его затылок, надавливает. Хёкдже выдыхает и наклоняет голову, едва слышно стонет. И от этого простого движения, от его узнаваемости, возбуждение простреливает насквозь, так, что зубы инстинктивно смыкаются на шее Хёкдже, и ладони начинают гореть от нетерпения. Донхэ проводит языком по коже Хёкдже и замирает. Ждет, пока свет померкнет. Патрулю действительно лучше не попадаться. Иначе придется придумывать, что отвечать – где ваши сертификаты, почему вы без предначертанных и что вообще делаете тут вдвоем, посреди ночи на продуваемом ветром речном пустыре. Только Хёкдже продолжает свою игру – водит пальцами по члену Донхэ, слегка царапает. И смотрит насмешливо, будто бы говорит: "Я знаю, хочешь ведь". Тени смыкаются вокруг них, переливающиеся огни отдаляются. И тогда Донхэ сразу разворачивает Хёкдже за бедра, заставляет прогнуться в спине, пока расстегивает его ширинку и дергает джинсы за пояс вниз. Стискивает ягодицы – намеренно грубо, до красных пятен, разводит, толкается пальцами. Потому что действительно хочет – сейчас и до одури. Хёкдже шипит, подаваясь вперед, распластавшись – ладони бьют по кирпичной стене, пытаясь найти опору. Он узкий. И правда, можно поверить, что у него кроме Донхэ никого не было. Это заводит так, что точно не хватит ни на какие прелюдии. Донхэ сжимает зубы – пальцы входят глубже, двигаются – проводит членом по ложбинке. На коже Хёкдже остается влажный блестящий след. Слюна Донхэ вязкая и горячая. Он толкается головкой, не вынимая пальцев, сквозь шум обезумевшей крови слышит тяжелый стон. Слишком пошло. И медленно. Так, что больно самому. Осторожно проталкивается до основания и двигается, выбивая из Хёкдже выдохи. Это так хорошо, что Донхэ задается вопросом – как они смогут от этого отказаться? Ведь придет время, когда что-то пойдет не так, когда Хёкдже уйдет к своей настоящей судьбе. Донхэ пробует закрыться, не подпустить к себе этот страх, но, кажется, уже слишком поздно. Он вцепляется рукой темноты и пережимает горло. Хёкдже оборачивается через плечо, словно что-то чувствует. Смотрит на Донхэ из-под челки и зовет его, облизнув губы. Его беспокойный взгляд мечется в поисках распадающихся непрочных связей. Донхэ задыхается. Нет, еще рано думать о том, что будет. Он тянется вперед, чтобы неловко поцеловать Хёкдже, а затем разворачивает его, выскользнув, и подхватывает, впечатав спиной в стену. Так – правильно. Так можно видеть его эмоции, его ненависть к оракулу и системе в целом, можно попытаться ее впитать, выпить через поцелуй, как раз в тот момент, когда он хватается за плечи Донхэ, выплескиваясь на его футболку.
++++
Утро приходит быстро, разливая по небу красивые краски. Донхэ сонно и холодно, но на удивление хорошо. Хёкдже сидит на траве, спиной прижавшись к его груди, и спокойно вертит в пальцах очередной камушек. Донхэ не видит его лица, но, касаясь губами теплого виска, не чувствует на себе проклятья города и надеется, что Хёкдже хотя бы в этот момент тоже уже не думает об одиночестве.

@темы: EunHae, Фик, Dance machine - Eunhyuk^^, Sweet fishy - Donghae^^, Я хочу всосать все звезды с неба через соломинку и съесть их, Холодает, вот дурачки и кучкуются, I believe I сan fly, NC-17, PG-13

---

Прекрасное.

Я обожаю отношения между Донхэ и Итуком

@темы: It's showtime! Come on!, SuJu, Sweet fishy - Donghae^^, Я хочу всосать все звезды с неба через соломинку и съесть их, I believe I сan fly, Gorgeous leader Leeteuk^^, Да. Дура. Точно. Ах, Вы в этом смысле?

---

Визуал NCT

Все фоточки с мероприятия делают мне хорошо. Видео еще лучше xD
Волшебные мальчики

@темы: This party's getting crazy! Let's rock!, Да. Дура. Точно. Ах, Вы в этом смысле?, NCT

---

Деанон!

У любимой командочки случился деанон
Спасибо за персональные баннеры! Очень приятно ^_^


Я хочу послать много-много лучей любви всем котикам из команды!
Вы лучшие
И я безумно хочу поучаствовать в следующей битве!

@темы: It's showtime! Come on!, Иногда она приветливая, а иногда с приветом, I believe I сan fly, - Ты кто, мальчик или девочка? - А я ещё не определился

---

Super Junior 8JB

У суджу вышли тизер фоточки. И это невероятно прекрасно!
И осознание того, что скоро будет камбэк, это волшебно!

@темы: It's showtime! Come on!, SuJu, Я хочу всосать все звезды с неба через соломинку и съесть их, I believe I сan fly

---

HB Donghae

Донхэ, солнце моей жизни! Даже не верится, что тебе уже 32 года...
Главное всегда улыбайся и будь в хорошем настроение, потому что твоя улыбка согревает!

@темы: It's showtime! Come on!, Sweet fishy - Donghae^^, Я хочу всосать все звезды с неба через соломинку и съесть их, I believe I сan fly, Да. Дура. Точно. Ах, Вы в этом смысле?

---

Пейринги!

Как же я люблю когда в фильмах/сериалах есть безумно прекрасный пейринг,
ради которого хочется пересматривать и пересматривать этот фильм/сериал!
Искать арты, читать фанфики и вообще быть в любви от всего происходящего!

---

Концерты, дорамы и собачка.

Мы не ожидали так скоро, но нам уже дали даты концертов SS7.
Поэтому можно уже смело покупать билеты на самолет и планировать отпуск!
Даже не вериться, что последний раз в Корее я была в 2014 году.

Завершилась дорама с Дже! Он конечно прекрасен, как и всегда.


И на вопрос что же теперь смотреть? Подоспела дорама с Чонсоком и Сюзи!
Красота!!

Родители уехали отдыхать. Поэтому собаку пришлось забирать мне.
Слава Богу, Муся с Лилей очень хорошо ладят и даже играются)
Небольшая проблема в том, что теперь каждое утро, надо выгуливать собаку.
Иногда нууу очень лениво. Особенно сегодня, в субботу)

@темы: It's showtime! Come on!, Дорамы, Gold voice - JaeJoong, Я хочу всосать все звезды с неба через соломинку и съесть их, Иногда она приветливая, а иногда с приветом, I believe I сan fly, Я играю труп и пытаюсь вжиться в роль. Не отвлекай меня!

---

U-KNOW 'DROP'

Просто я не могу не вывесить это прекрасие!

@темы: Я пишу, для это мне нужен слух и ритм, и ритм!!, Prince Yunho, Я хочу всосать все звезды с неба через соломинку и съесть их, I believe I сan fly, - Ты кто, мальчик или девочка? - А я ещё не определился

---

SJ Comeback! - 06/11/2017

Нам же официально подтвердили дату!!)
Нам уже будет 12 лет, из которых я уже как 7 лет ELF!

@темы: It's showtime! Come on!, Я пишу, для это мне нужен слух и ритм, и ритм!!, Я хочу всосать все звезды с неба через соломинку и съесть их, I believe I сan fly, - Ты кто, мальчик или девочка? - А я ещё не определился

---

Любимая командочка *_*

@темы: Я хочу всосать все звезды с неба через соломинку и съесть их, Иногда она приветливая, а иногда с приветом, I believe I сan fly, Да. Дура. Точно. Ах, Вы в этом смысле?